вторник, 4 января 2011 г.

Мотивы трагизма в повести Леонида Андреева “Он. Рассказ неизвестного”

   Ведущим принципом изображения мира и человека в произведениях русского писателя начала XX века Леонида Андреева является поэтика трагизма, базирующаяся на использовании мотивов-символов. Контаминация ведущих мотивов художественной системы писателя наблюдается в повести “Он. Рассказ неизвестного” (1913), которую современники восприняли как “неандреевское” произведение. В этом сочинении автор использовал элементы романтической поэтики; писатель признавался, что “Он” был создан не без влияния американского романтика Э. А. По и его новеллы “Падение дома Ашеров”. И. И. Московкина рассматривает это произведение как “таинственную повесть” символического характера, утверждая, что “вся образная система повести Андреева является сложной (а не однозначно — сатирической) вариацией, развитием и переосмыслением сюжетных мотивов, образов-персонажей, элементов пейзажа и других компонентов идейно-художественной структуры не только “таинственной новеллы” Э. По, но и “таинственной повести” Чехова “Черный монах” ” (1, 108).
  
Само название произведения несет на себе печать таинственного (личное местоимение уже является сигналом загадки), подзаголовок “Рассказ неизвестного” служит той же цели. Повествование ведется от лица героя-рассказчика; с одной стороны, это должно придать ему убедительность, но, с другой стороны, герой способен интерпретировать события по-своему, что может не соответствовать действительности. Учитывая, что сообщает рассказчик о необычных событиях, читатель вправе предположить вымысел, искажение фактов.
   Действие разворачивается в отдаленном от людей “странном” месте — в доме, который стоит на берегу моря: на своеобразной границе, ее нарушение способно повлечь за собой трагические последствия (в море утонула дочь хозяина Елена). Все происходящее с героем-рассказчиком характеризуется им как странное: “...новая жизнь вставала передо мною в очень странных, совсем не веселых и нисколько не шуточных формах” (2, 260). Эпитет “странный” рассказчик использует применительно ко всему: странным он считает расположение дома — вдали от людей, на берегу моря; слишком “одинокие”, “вечно чужие и вечно одинокие” деревья; отсутствие следов на дорожках в саду; обитателей дома он характеризует как “странных и, несмотря на веселость свою, крайне неприятных и тяжелых людей” (2, 263); Володя (его ученик) — “странный и жалкий человечек” (2, 265); даже Он — призрак, преследующий главного героя, характеризуется им как “странное, необыкновенное существо, которое как бы воплотило в себя все мрачные силы, всю тоску и темную печаль, что тяготели над несчастным и проклятым домом Норден...” (2, 270). Все наблюдения героя над обитателями дома, их поведением и окружающей обстановкой утверждают его в мысли о ненормальности, неестественности происходящего. Художественный прием, усиливающий это ощущение, — недомолвки, недосказанность. Мир обитателей дома противостоит герою-рассказчику, который не может приспособиться к их странному поведению и постоянно ощущает некую конфликтность в отношениях, собственную чуждость этим людям, чьи поступки часто лишены логики, естественности и живости. Репетитор подозревает какую-то тайну, но никто из обитателей дома о ней не рассказывает. Герой чувствует, что все люди, окружающие его, что-то скрывают и поэтому “играют”, таким образом, в повести возникает мотив “жизнь-игра” — грубый спектакль. Он получает воплощение в сравнении окружающих с куклами: Володя, ученик рассказчика, — “маленькая дорогая кукла, изображающая благонравного мальчика” (2, 264), “словно это был не ребенок, а кто-то, в угоду взрослым добросовестно исполняющий обязанности ребенка, — он и шалил, но только по приглашению и как-то дико, будто вспоминая чужие, виденные во сне шалости” (2, 264); в сценах искусственно насаждаемого Норденом веселья. Хозяин дома создает иллюзию благополучия и постоянной радости — театрализует жизнь окружающих, выступая и зрителем, и постановщиком, и актером. Очень часто он заставляет всех смеяться и танцевать: “Норден похлопывал в ладоши, вскрикивал, приободряя танцующих, и, наконец, сделав вид, что не может долее выдерживать, начал кружиться сам” (2, 266).
   Мотив “жизнь-игра” получает развитие в мотиве танца как метафоры жизни. По меткому замечанию критика начала века С. Борисова, одним из лейтмотивов произведения, удачно передающим его метафорический смысл, является слово “танцирен”, “жаждущее передать последний ужас земной ограниченности, заглушаемой веселым приглашением к танцу” (3, 162). Как и все, происходящее в таинственном доме, странным предстает перед героем и читателями любимое развлечение хозяина дома — танцы. Танец как пластическое искусство, призванное выражать радость, служить элементом веселья, в данном произведении утрачивает это свое значение. Танец в доме Нордена — нечто механическое, он символизирует подчиненность жизни человека каким-то схемам, непонятному и жестокому закону, лишающему личность свободы и самостоятельности. Неестественность происходящего подчеркивается частым сравнением окружающих с куклами: “И эти послушные куколки завертелись; и самая маленькая наивно открыто следила за движениями старших, скрадывая их движения, поднимая ручки и неловко перебирая короткими толстыми ножками” (2, 266).
   Постоянный призыв Нордена “Танцирен!” способствует возникновению у рассказчика ощущения нереальности происходящего: “И кончилось тем, что я затанцевал, а танцуя и кружась перед темными, бесчисленными, как казалось, окнами, странным кругом опоясывавшими меня, думал с недоумением: где я? что со мною?” (2, 274 — 275). Танец в доме у моря связан с принуждением, он служит цели создания иллюзии веселья, благополучия. Мотив танца реализуется и в значении “музыкальная пьеса”, причем ее исполняет таинственная госпожа Норден, никогда не покидающая своей комнаты.
   Пустота жизни, заполняемая подобием культурного времяпрепровождения в странном доме, требует бездумного повторения движений, имитирующих радость, поэтому герою часто представляется круг (темные окна, арена цирка). Неестественность происходящего подчеркивается с помощью тех образов и сравнений, которые рождаются в воображении рассказчика: танцующая мисс Молль напоминает ему лошадь на арене цирка, поднятую на задние ноги. Сравнение мисс Молль с цирковой лошадью подчеркивает обреченность любых попыток изменить что-либо. Ее танец — это своеобразный спектакль на потеху публике — прежде всего господину Нордену: “И после обеда играла наверху невидимая мама, не совсем уверенно разбираясь в нотах, а дети танцевали, и мисс Молль кружилась, как цирковая лошадь на арене, а сам Норден раза два прошелся по комнате, подражая приемам балетного танцора и комически утрируя их” (2, 274).
   Танец в доме Нордена призван рождать ложное представление о веселье, которого нет, он утрачивает свое культурное назначение, что способствует созданию картины инверсированного мира. В зрелом творчестве Андреева танец становится символом пустоты, ограниченности, трагической разделенности людей (в повести не описывается парный танец, каждый из героев отделен от других — нарушается основное символическое назначение танца — объединение, созидание). Часто танец в произведениях Андреева (и как музыкальная пьеса, и как пластическое искусство) выполняет обратную функцию — разъединять, разрушать человеческие отношения. Неслучайно люди, танцующие в доме Нордена, представляются репетитору-рассказчику вещами: “Я уже говорил, что я не помню ни одного лица многочисленных гостей Нордена и вижу только платья без голов: как будто это не люди были, а раскрылся, ожил и затанцевал платяной шкап” (2, 287).
   У героя Андреева странное поведение обитателей дома вызывает тоску, тревогу, страх; и хотя все происходящее не кажется рассказчику веселым, он отмечает, что в этом доме часто смеются, тоже по принуждению. Смех, как и веселье, неестественный, вынужденный, это своеобразная маска, надеваемая каждым из обитателей дома. Он тоже утрачивает свое прямое назначение — быть следствием радости, становясь знаком чужой таинственной власти: “...я начинал хохотать, как все, — помню до сих пор тот конвульсивный, нелепый, идиотский смех, который раздирал мне рот, как удила пасть лошади” (2, 265). Именно этот вымученный, болезненный, неприятный смех дает герою понять, что он находится под влиянием чужой воли: “Помню то мучительное чувство страха и какой-то дикой покорности, когда, оставшись один, совсем один в своей комнате или на берегу моря, я вдруг начинал испытывать странное давление на мышцы лица, безумное и наглое требование смеха, хотя мне было не только не смешно, но даже и не весело” (2, 265). Смех утрачивает способность сближать смеющихся, восстанавливать “...нарушенные в другой сфере контакты между людьми” (4, 4). В сознании героя смех предстает как явление страшное, которое подтверждает и усиливает зависимость всех от желаний Нордена. Смех становится символом враждебного мира с его необъяснимыми законами.
   Знаком странности и таинственности жизни в доме становится для героя Он, ночной гость. Важно, что он приходит из темноты. Мотив тьмы возникает уже в самом начале произведения — в сильной позиции: рассказчик получает необычное предложение “в темное петербургское октябрьское утро...” (2, 259). Темнота в этой повести выступает как маркер пространства и указатель времени основных событий (центральным становится явление таинственного посетителя репетитору-рассказчику, который в соответствии со своими представлениями и маркирует события с учетом важности/неважности). Мотив темноты в повести “Он” выполняет символическую функцию, отмечая трагическое и страшное в судьбе героя, все страхи которого связаны с ночными видениями и с “темными” тайнами дома.
   Эпитет “темный” наряду с эпитетом “странный” является приложимым ко многому: “двое темных”, “темные воспоминания”, “темная печаль”, герой считает себя “темной жертвой каких-то неведомых сил”, “неподвижно-темное лицо” у незнакомца, “темные силы”, “темный силуэт”, “темные комнаты” и др. Обилие подобных эпитетов, а также множество неясностей, некоторые намеки рассказчика рождают представление о возможном преступлении (или преступлениях). Темное в данном рассказе — знак опасности, страшной тайны, метафорическое указание на неблагополучие при культивируемом искусственном веселье. И хотя большинство описываемых моментов действительно связаны с темнотой ночи, активнее эксплуатируются в произведении значения “непонятный”, “печальный”, “мрачный”, “безрадостный”, а обилие описаний темных предметов способствует усилению переносных значений слова.
   Символом (в данном случае слово употребляется в общепринятом значении — “знак чего-либо”), объединяющим все значения слова “темный”, является Он, приходящий из тьмы ночи: “И особенно важным кажется мне отметить первое появление того странного, необыкновенного существа, которое как бы воплотило в себе все мрачные силы, всю тоску и темную печаль, что тяготели над несчастным и проклятым домом Норден и меня, дотоле постороннего человека, вовлекли в свой страшный водоворот” (2, 270). Он, приходящий из темноты, обладает взглядом, впечатление от которого, по мнению героя, ужасно. Усилению ощущения ужаса способствует вполне обычная внешность ночного гостя: “На вид ему было лет тридцать, черты лица крупные и правильные, ни бороды, ни усов, — лицо даже лоснилось, как будто от тщательного и недавнего бритья” (2, 277). Чуть выше рассказчик отмечает: “...прямо передо мною, по грудь возвышаясь над подоконником, стоял кто-то и неподвижно-темным (выделено мною. — Е. И.) лицом смотрел на меня”, “Я успел еще заметить, что плечи его прямо и необыкновенно широки и что на голове у него невысокий котелок, вообще в нем не было ничего необыкновенного и странного” (2, 272-273).
   Частотность мотива темноты формально обусловлена психологическим состоянием рассказчика, который создает свою картину мира, но принцип построения этой конструкции — использование эпитета “темный” и слов “мрак”, “темнота” применительно ко многому — напоминает экспрессивную манеру, использованную Леонидом Андреевым в рассказе “Бездна”, где повествование велось от 3 лица.
   В архетипических представлениях разных народов темнота связана со смертью, которая является своеобразным погружением во мрак. Поэтому объяснимо, что дом Нордена не случайно нагоняет страх и тоску на студента, ведь он располагается совсем рядом с морем, которое издревле ассоциировалось с представлениями о море-смерти (так древнеиндийский бог смерти Варуну связан с морем; одним из известнейших архетипов является смерть как поглощение морем, умирание — унесение волнами. Долгое пребывание в подобном месте способствует приближению к смерти, и в финале произведения рассказчик не случайно констатирует: “Дело в том, что я почему-то умираю” (2, 293).
   В повести “Он” воплотились многие значимые для Л. Андреева символические мотивы: темноты, смеха, танца, игры, безумия, которые складываются в систему; соединяясь, взаимодействуя, они способствуют созданию картины инверсированного мира, в котором герой ощущает себя неуместным, лишним. Алогизм происходящего рождает у рассказчика трагический разлад, и он начинает сомневаться в собственной нормальности, при этом осознавая безумие окружающего мира. Таким образом, использование писателем мотивов, создающих картину страшного мира, в конечном итоге служит отражением авторской идеи о том, что над личностью господствуют некие враждебные ей начала, однако загадка этой враждебности, согласно концепции мира Леонида Андреева, неразрешима.

Источники:
1. Московкина И. И. Проза Леонида Андреева. Жанровая система, поэтика, художественный метод: Уч. пособие. — Харьков: ХГУ, 1994.
2. Андреев Л. Н. Собр. соч.: В 6 т. — М.: Художественная литература, 1994. Т. 4.
3. Борисов С. “Он” и мы //Новая жизнь. 1913. № 3 (декабрь).
4. Пропп В. Я. Проблемы смеха и комизма //Уч. зап. ЛГУ № 355. Серия филологич. наук. Вып. 76, 1971.

© Елена Исаева

20 комментариев:

  1. Я у Андреева, кажется, читала только «Иуду Искариота» и пару рассказов. Осталась под огромным впечатлением.

    ОтветитьУдалить
  2. Да, этот автор впечатляет, у него особая экспрессия. Думаю, о других его произведениях тоже помещу материал, это моя тема.

    ОтветитьУдалить
  3. Исследования делали о нем?

    ОтветитьУдалить
  4. Здравствуйте. Спасибо за глубокий анализ творчества Андреева, но конкретно в данном рассказе для меня осталось загадкой то, ради чего писался сам рассказ. Какую цель преследовал автор при его написании? Сейчас мне кажется, что лейтмотив - отверженность и одиночество человека, рискнувшего на рефлексию. Просачиваются, на мой взгляд, так же мысли о наигранности жизни - прежде всего в образах Нордена и его семьи. Однако, остается неясным целый ряд моментов: почему автор прячет жену Нордена, почему в конце она умирает (опять же при загадочных обстоятельствах), почему рассказчик понимает, что он за всю свою жизнь именно её (уж не только ли потому, что она мертва?). Но самой большой загадкой остается Он - тот человек за окном. Безусловно, в нем и должен находиться ключ к пониманию рассказа.
    Это мои мысли, возможно, не претендующие на оригинальность, но идущие от сердца. Очень хотелось бы узнать мнение профессионала.

    ОтветитьУдалить
    Ответы
    1. Цель - выразить свое понимание жизни: странная и непонятная, часто - ещё и непознаваемая вещь. Андрееву важно было подвести читателя к мысли о том, что мир, в котором оказался герой-рассказчик, сложен и даже опасен, следствием этой мысли и является загадочный образ жены Нордена, ее странная смерть. Он, вероятно, не человек. а продукт воображения рассказчика, отражающий его страх перед миром. Он должен остаться загадкой: реальный человек, плод воображения, двойник самого героя. Однозначно ответить нельзя, Андреева такая однозначность не привлекала, тем более, что текст писался под впечатлением от романтической новеллы По и мистического "Черного монаха" Чехова. Вообще, это очень интересное произведение, я собираюсь о нем подумать.

      Удалить
  5. Впечатляющий рассказ и исчерпывающий анализ, большое спасибо. Не могли бы вы, как специалист по творчеству Леонида Андреева, посоветовать наиболее, на ваш взгляд, интересное его произведение для лингвистического анализа. Признаться, очень сложно определиться, Анастасия.

    ОтветитьУдалить
  6. Смотря какой аспект Вы выберете для анализа. Посмотрите "Бездну", "Цветок под ногою". Что именно будете рассматривать: лексику, стиль, синтаксис...

    ОтветитьУдалить
    Ответы
    1. В основном, я буду рассматривать парадигматическую и синтагматическую организацию текста, а также пространство и время произведения. Спасибо, "Цветок под ногой" я еще не читала.

      Удалить
  7. Посмотрите еще рассказ "Полет (Надсмертное)".

    ОтветитьУдалить
  8. Жуткое произведение... И эта жуть нагнетается, нарастает. Требует объяснений, отгадок. А к середине рассказа появляется чувство досады, потому что вдруг понимаешь, что ни объяснений,ни отгадок не последует. Как так можно?!

    ОтветитьУдалить
  9. Все, как в жизни: много загадок, много вариантов, но однозначного ответа нет.

    ОтветитьУдалить
  10. Осмелюсь предположить, что жена Нордена- предшествующая жертва существа в котелке. Поэтому следующий- герой Андреева. Тот , кто в доме отличен от марионеточного существования- тот погибает.

    ОтветитьУдалить
  11. Большое спасибо за анализ этого текста. Мы в читательском клубе (ЖЖ) сегодня как раз обсуждали "Он". http://profi30.livejournal.com/358255.html#t1910383

    ОтветитьУдалить
  12. Здравствуйте, Елена!
    Как-то попал на Ваш блог и нашел еще одну поклонницу творчества Леонида Андреева, чему я рад. Я только что перевел на испанский язык вот этот рассказ -Он- и еще нахожусь под впечатлением, несмотря на то, что я довольно хорошо знаком с его произведениями. У меня, в процессе перевода рассказа, тоже возникли вопросы, сомнения. Некоторые факты вообще необъяснимы, и некоторая информация кажется просто излишней (например, не понимаю зачем рассказчик пишет в конце, что не любит ни Елену ни жену Нордена). Как бы то ни было, слог изящны, атмосфера потрясающая (временами напоминает рассказ "Поворот винта" Генри Джеймса.
    Кстати: я недавно был в Орле, посетил Дом-Музее Андреева, познакомился с Екатериной Александровной Михеичевой, крупным специалистом по творчеству Андреева, Вы ее знаете?
    Большой привет и с наступившим Новым годом из Буэнос-Айреса!
    Алехандро

    ОтветитьУдалить
    Ответы
    1. Здравствуйте, Алехандро!
      Рада приветствовать Вас и поздравить в Новым годом!
      Это замечание рассказчика показывает, что он далек от жизни (измучен всем, что пережил, неспособен к проявлению чувств).
      Екатерину Александровну, я конечно же, знаю: знакома с ней давно, так как я защищала диссертацию по творчеству Л. Андреева, приезжала в Орел для работы в архиве и на андреевские конференции. К сожалению, в этом году не смогла поехать. Музей писателя знаю и люблю.
      А Вы переводчик? Или это увлечение?

      Удалить
  13. Здравствуйте, Елена!
    Спасибо большое за ответ!
    Как хорошо, что я Вас нашел!
    Я переводчик, да, вот и я в русском телевидении: http://tvkultura.ru/article/show/article_id/117544
    И это моя страничка на испанском:
    http://alejandroarielgonzalez.portfoliobox.me/
    Я был в Орле как раз 12 сентября, и принял участие с докладом в Доме-Музее Андреева:
    http://www.музей-тургенева.рф/andreev-l_p_2.html?id=437
    Я сейчас перевожу Андреева для чилийского издательства. Они опубликовали уже в моем переводе "Иуду Искариота", "Губернатора", "Молчание", "Рассказ о семи повешенных", "Красный смех", "Ангелочка", и сейчас готовлю третий том: "Он", "Рассказ о Сергее Петровиче", "Мысль", "Призраки" и "Тьма". Потом мы хотим издать еще четыре тома.
    Приятно знать, что у меня есть человек, который прекрасно знает творчество Андреева и которому я могу обращаться. В этом году я буду читать лекции о русской литературе в крупном культурном центре Буэнос-Айреса и я уже включил нашего любимого Леню в программу.
    Я Вам дам мой электронный адрес: alexgon80@hotmail.com Если хотите, мы можем в дальнейшем общаться по почте.
    Всего Вам доброго!
    Алехандро

    ОтветитьУдалить
  14. А я уловил в этом рассказе мотивы Франца Кафки. Но... Рассказ "ОН" это 1902 год, а Кафка в то время еще не печатался. Вот и получается, что "ОН" - это "достоевщина" в хорошем смысле этого слова. Ибо произведения Ф.Кафки относятся к экзистенциализму, а Федор Михайлович основоположник экзистенциализма, хотя некоторые исследователи считают, что основоположником данного литературного направления является М.Ю.Лермонтов (см "Герой нашего времени").

    ОтветитьУдалить

Анализ рассказа Дины Рубиной "Голос в метро"

  Я думаю, многих очарует этот рассказ Дины Рубиной, современной русскоязычной писательницы. Он посвящен истории одной любви и нескольких с...